21 сентября Владимир Путин объявил частичную мобилизацию. Вслед за этим россияне раскупили все прямые билеты на авиарейсы до Еревана, Стамбула, Ташкента, Баку, Астаны, Бишкека и Белграда, отправлявшиеся в этот день. За несколько дней на российско-грузинской границе во Владикавказе образовалась многокилометровая автомобильная пробка. Корреспонденту Север.Реалии, уехавшему из России, пришлось пройти пешком больше 20 километров.
После сообщения Путина о частичной мобилизации события стали развиваться стремительно. По информации, поступающей с мест, очень быстро стало ясно, что мобилизация частичная только на словах и военкоматы гребут на войну всех без разбора.
В последние три дня перед отъездом я просыпался с одной единственной мыслью: куда бежать? Времени на решение оставалось немного, поскольку цены на билеты росли чуть ли не ежеминутно. Билет без багажа на утренний рейс Москва – Владикавказ в результате удалось купить за 42 000 рублей. Хотя за день до этого он стоил 9300.
Во Владикавказе в нескольких десятках метров от аэропорта прилетающих уже поджидали предприимчивые таксисты, которые за 25 тысяч рублей предлагали доехать на маршрутке прямо до КПП на Верхнем Ларсе. Но предложение это, как мы вскоре убедились, было откровенным «разводом» на деньги, поскольку от Балты до Верхнего Ларса образовалась практически неподвижная пробка. Путь длиною в 18 километров мы вместе с московским попутчиком Павлом начали в 11.30 и закончили у КПП в 19.00. Каждые два километра стояла полиция: останавливали всех, кто пытался хоть какой-то участок проехать по встречке. Впрочем тех, кто пытался вклиниться без очереди, оказавшись поближе к пропускному пункту, сами водители были готовы разорвать.
– Смотри, у меня машина пустая, нет чемоданов и людей нет, – открывая и показывая багажник, говорит кому-то из стоящих в пробке местный житель. – Я на работу еду. Уже несколько дней не был. Я никого не везу и никуда не бегу. Я должен здесь стоять?!
После перепалки ему все-таки разрешили вклиниться в освободившиеся пять метров, чтобы уйти со встречки и пропустить транспорт, двигающийся от погранпункта в направлении Владикавказа. В основном это был какой-то спецтранспорт. За большие деньги к погранпункту провозят людей и сами полицейские на машинах ГИБДД, происходит это обычно ночью.
Мы идем с довольно тяжелыми сумками (если бы знать, что предстоит такой «маршбросок», вещей, конечно, взял бы гораздо меньше) и каждые полчаса останавливаемся для короткого отдыха, пьем воду и двигаемся дальше. Расстояние до первого населенного пункта кажется вечностью, но потом открывается второе дыхание. Слухи о том, что границу могут закрыть, если не пройти ее сегодня до полуночи, уже активно курсируют в пробке. По пути стоящие автомобили иногда приходится обходить по встречке, поскольку на обочине во многих местах они стоят так, что проходить неудобно и надо высоко поднимать тяжелые сумки, а это лишние движения, отнимающие силы, которые и так на исходе.
К вечеру мы с Павлом, наконец, добираемся Верхнего Ларса. За несколько сотен метров до КПП концентрация людей и транспорта такая, что идти уже практически невозможно. Приходится постоянно петлять. Но даже здесь фактически по самому обрыву курсируют люди на кроссовых мотоциклах и квадроциклах, предлагающие воспользоваться их услугами и преодолеть оставшиеся несколько сотен метров на транспорте. За пару сотен метров до погранпункта цена для изможденных пешеходов начинается от пяти тысяч рублей и по мере удаления от КПП возрастает. Здесь мы становимся свидетелями другой сцены. По встречному направлению, выискивая свободные отрезки дороги, пробирается черный BMW с местными номерами, а за ним, практически бампер к бамперу, двигается «Тойота» с регистрационными знаками Армении. BMW упирается в толпу людей. В приоткрытом окне появляется парень с южной внешностью, который достает удостоверение и представляется сотрудником таможни. Он просит пропустить его автомобиль и следующий за ним. Перед его машиной толпа неохотно расступается, но перед «хвостом» встает насмерть. Один из мужчин упирается в бампер ногой и не дает машине ехать, но она продолжает двигаться вперед рывками, фактически сбивая человека. Наконец смельчак кидается телом на капот, цепляясь за него руками. Машина останавливается. Оттуда вылезает водитель и начинает орать: «Что, смелые все, да?! Чего же вы бежите тогда, как трусы, а не воюете?! Идите тогда на войну, раз такие смелые!»
– А сам бы не побежал?! Самый умный, что ли?! – молниеносно отвечает кто-то из толпы. – Вот тебе надо, ты и воюй. Стой как все!
Человек на пассажирском сиденье пытается урезонить разбушевавшегося водителя и просит его вести себя спокойнее. А таможенник, возможно, взявшийся «протащить» авто за деньги, продолжает увещевать стоящих. Но его уже никто не слушает.
У КПП на Верхнем Ларсе перед нами встала другая проблема: как попасть на территорию самого погранпункта. Границу можно пересекать только на транспортном средстве (впоследствии из-за большого потока людей был разрешен пеший переход. – СР), которым считается автомобиль, велосипед или самокат, последними тут же на месте бойко торговали местные жители. В день, когда мы переходили границу (25 сентября), велосипед стоил 20 тысяч рублей, а на самокатах уже не пускали, поэтому добравшиеся до КПП пытались продать их за любые деньги.
Подсесть в машину у самого шлагбаума было практически невозможно, все они были забиты людьми и вещами. Проблема решалась через проводников, которые завозили на территорию КПП людей на машинах, тут же разворачивались, снова выезжали за шлагбаум и набирали желающих. Были и пешие проводники, которые просто заводили людей небольшими группами через калитку. Стоимость такой услуги начиналась от 10 тысяч рублей, по меркам происходящего это была очень небольшая сумма.
– В Грузии, наверное, миллион велосипедов уже, – смеясь, говорит один из проводников. – Их там просто бросают после границы, и все. Велосипед скоро будет стоить дешевле, чем тарелка хинкали.
«Я бы вас вообще не пускал!»
Оказавшись наконец в очереди на территории КПП, мы радовались тому, что цель близка, но до заветного окошечка, в котором пограничник ставит штамп с выездной визой, пришлось стоять еще два с половиной часа, хотя очередь была не больше 10 метров. Окошек было три, перед одним из них движения почти не наблюдалось. Сидящий там молодой человек в военной форме внимательнее остальных вглядывался в подходящих мужчин, спрашивал о целях поездки и сроках возвращения, о том, в курсе ли отъезжающий, что в стране проводится мобилизация.
Было заметно, что мужчины вглядываются в реакцию пограничников, стараясь определить даже не более лояльных, а просто ленивых и равнодушных. Тех, кто, подняв глаза на пять секунд и, сличив фотографию в паспорте с лицом стоящего человека, ставил штамп, не задавая вообще никаких вопросов. Но такие попадались не всем. Уже пройдя российский погранконтроль и оказавшись на нейтральной территории, я услышал разговор на выходе в нейтральную зону.
– А вы где проходили? К этой девочке попали, с правой стороны? – интересовалась девушка у своих знакомых. – Жесть, конечно. Она вообще всех гнобила, даже женщин. Уезжаете, типа, спрашивала? А кто тут будет ваших родных защищать, ваши семьи? Ну, не волнуйтесь, говорит, мы защитим. И ухмыляется.
На нейтральной территории между российской и грузинской границей натыкаемся на еще один «фильтр». С фонариком в абсолютной темноте – дорожное освещение почему-то не работает – стоит мужчина в военной форме. Прямо напротив него на противоположной стороне «буханка» с военными номерами и надписью «Погранслужба ФСБ».
– Молодой человек с велосипедом, не стесняемся, сюда подходим, – обращается контролер в военной форме к одному из тех, кто, не заметив его, хотел пройти мимо. Посветив фонариком на нужную страницу, и убедившись в наличии штампа о пересечении границы, проверяющий сразу же возвращает документ.
Мы стояли на дороге, но попутных машин не было так долго, что в какой-то момент решили, что свернули не туда, и поинтересовались у двух грузин, ехавших в сторону России, правильно ли мы идем.
– Здесь только одна дорога,– спокойно ответил мужчина в годах, но тут же вспыхнул: – Машины не пускают? Я бы вас вообще не пускал! Смотрите, что вы наделали, вас за это расстрелять нужно!
Ничего не ответив, мы продолжили свой путь, но за что именно уставших, голодных и еле прущих свои баулы людей нужно расстрелять, так и не поняли.
Путь до грузинского КПП занял полчаса. Здесь порядок прохождения границы был совершенно другой. Проехать на автомобиле через КПП мог только водитель. Пассажиры должны были вылезти из салона и проходить контроль пешком. У пропускного пункта очень быстро образовалась очередь, намного длиннее, чем с российской стороны, но прошли ее мы в итоге за те же два часа: грузинские пограничники работали намного быстрее, бодро штампуя паспорта. Кто-то доезжал на машине практически до самого КПП, делая вид, что ничего не знает о порядке прохождения границы пассажирами, и вылезал фактически у самого крыльца здания погранпункта, пытаясь незаметно втиснуться в очередь. Стоявшие в ней возмущались, но до столкновений не доходило. Периодически очередь с усилием размыкалась и пропускала женщин с маленькими плачущими детьми.
Своих не бросаем
Наконец мы в Грузии. И здесь, прямо за дверями выхода из погранпункта на улицу, прибывших тоже поджидали предприимчивые грузины, предлагавшие за 10-15 тысяч рублей подвезти до Тбилиси, для большинства вымотаных людей это были неподъемные суммы. В итоге мы, уже почти потерявшие надежду добраться до грузинской столицы, наткнулись на русских ребят на двух минивэнах, которые сами приехали в Грузию в марте 2022-го. Они взяли с нас три тысячи рублей.
– Своим надо помогать, – подхватив одну из наших сумок, сказал владелец минивэна Денис. И добавил: – Мы своих действительно не бросаем.
Семиместные машины заполнились очень быстро, и мы отправились в путь. В одну машину влезли две семейные пары, одна из которых ехала с маленьким ребенком. Марине, Оксане, Дмитрию и Александру по 20 с небольшим. Молодые люди не служили, и в военном билете у них стоит категория «ограниченно годен». Узнав о мобилизации, они приняли решение в один день, лишь бы выбраться из страны, и не успели забронировать отель. Пока Денис сидит за рулем, на соседнем сиденье его девушка Ольга шерстит интернет в поисках вариантов ночлега, которые можно было бы снять с ходу, без предварительной брони, в ночное время. Политику никто не обсуждает, всем все ясно без слов, и у всех единое мнение по поводу происходящего. Разговоры идут в основном на бытовые темы: о стоимости еды, жилья и возможности работать. Говорить стараются тихо, чтобы не разбудить маленькую Настю, спящую на руках у мамы.
В Тбилиси мы приехали около трех часов ночи, купили в обменнике немного грузинских лари и отправились на автовокзал. Оттуда в девять утра отправлялся наш автобус на Стамбул. Немногочисленные лавочки в зале ожидания уже заняли спящие соотечественники, прибывшие раньше нас. Впереди были еще сутки пути.
Отдельное спасибо хочется сказать нашим друзьям Николаю и Юле, которые уехали из России в марте 2020 года и полностью взяли на себя все организационные хлопоты, связанные с нашей экстренной эвакуацией из страны, пока мы, очумевшие от происходящего, собирали чемоданы и обнимали родных. Это они фактически в последний момент купили относительно дешевые авиабилеты до Владикавказа (на следующий день не было уже никаких), нашли проводника через границу, были на телефоне всю дорогу и встретили нас на машине в Стамбуле, проехав 400 километров.
26 сентября, на пятый день объявленной мобилизации на российско-грузинской границе на Верхнем Ларсе появился бронетранспортер с российскими военными. А 28 сентября там развернули мобилизационный пункт военкомата. Сначала появилась информация, что повестки в нем будут выдавать только жителям Северной Осетии, подлежащим мобилизации, однако уточнили, что и остальным гражданам России тоже будут вручать повестки. Грузинская сторона уже несколько раз заявляла о намерении закрыть границу, но пока этого не произошло.
Всего за 10 дней, прошедших с начала объявления о частичной мобилизации, Россию в разные страны покинули больше 300 тысяч человек – столько же власти планировали забрать на войну.
