Без марша Мендельсона, белого платья и букета, одетые как придется, пары срочно стали оформлять свои отношения – если жених подлежит мобилизации. Брачующихся регистрируют по сотне пар в день. На основе свадебной статистики выяснилось, что больше всего мобилизуют на войну из самых бедных регионов и отдаленных от Украины областей. Корреспондент Север.Реалии поговорил с брачующимися.
В сентябре и октябре после объявления мобилизации в России начался свадебный бум. Основная причина: в случае гибели военного законные супруги могут получить выплаты от государства, которые достигают порядка 7 миллионов рублей. Загсы с таким наплывом не справляются, и тогда сожительницы обращаются за помощью к своим депутатам, чтобы власти оказали давление и ускорили процесс регистрации браков.
«Не нужна нам их тушенка»
В псковском райцентре Пыталово свадьбы проходят чуть ли не каждый день. Среди тех, кто недавно решил расписаться в местном ЗАГСе и сотрудница местного центра социального обслуживания Елена Михайлова . Она рассказывает корреспонденту Север.Реалии свою семейную историю и плачет.
– Мы прожили с моим Максимом 19 лет. У нас крепкий союз. Двое сыновей – 13 и 17 лет. Жили как все – обычно, – говорит она. – Рождение детей было счастьем. А сейчас пошли моменты не очень радостные. Мобилизация – это, знаете, страшновато. Всякое может с ним случиться. Все-таки у законных жен в любом случае больше прав. И мы решили узаконить наши отношения. – говорит Елена.
В случае ранения или гибели мобилизованного его супруга может получать денежную компенсацию до семи миллионов рублей. Государство также компенсирует проезд, проживание в гостинице и питание супруги, если ее муж находится в госпитале. Размер денежного довольствия мобилизованного – от 50 до 150 тысяч рублей – зависит от региона, где он живет. Плюс выплачиваются так называемые «боевые» – не менее 195 тысяч рублей, утверждает президент Путин.
Правда, до сих пор мобилизованные в большинстве случаев еще не получали обещанных выплат и вынуждены были собираться на войну за счет семейного бюджета. Свадебные расходы оказываются в этом списке на последнем месте.
– Я никогда не думала, что все произойдет так быстро, – говорит Елена Михайлова. – Мы вообще не готовились к свадьбе. Такое событие (мобилизация – CР) подтолкнуло нас к браку. Как вручили ему повестку, так мы сразу быстренько пошли в загс, поженились 22 октября, в субботу. Все пошло быстренько. Свадебного платья у меня не было. Какое белое платье тут, когда такое творится. Я не наряжалась – надела обычный серо-синий костюм. Это у меня первый брак. Кольцами не обменялись, у нас нет денег, чтобы их купить, решили, что потом купим, когда он вернется и, может, выплатят хоть какие-то обещанные государством деньги. Доходы у нас маленькие. Максим официально нигде не работает, он перебивается случайными заработками, в последнее время трудился в автосервисе. Сейчас самое главное собрать вещи для мужа. Теплые носки ему купила, одежду, чтобы все у него было, когда их из резерва отправят туда.
Во время разговора Елена несколько раз прерывается и плачет. Она тщательно подбирает слова, чтобы не наговорить лишнего в присутствии заместителя главы Пыталовского района по мобилизационной работе, который занимается организацией срочных свадеб для мобилизованных. Чиновник недоволен скоропалительными браками и просит при этом не называть его фамилию.
– У меня сын с семьей на границе в Ростове-на-Дону, не хочу, чтобы знали, – говорит замглавы Пыталовского района по мобилизационной работе. – А нашим районным женщинам в Пыталово я бы посоветовал заранее и по-человечески организовывать свою жизнь. Некоторые тянули до последнего, все потом да потом. У одного мобилизованного забеременела подруга – их пришлось тоже в срочном порядке женить. Никто не понимает, что организовать такие быстрые свадьбы – это большая проблема. Нужно с военкоматом все согласовать, потом отчитаться перед главой района и в загсе время выбрать – там тоже очереди. Женим их «пачками» по несколько человек сразу.
В Пыталово очереди сегодня не только в загс, но и к нотариусу, где призывники оформляют доверенности на право распоряжения своим имуществом. Район на границе с Латвией – дотационный, люди живут сельским хозяйством и близостью к границе с ЕС.
С началом мобилизации постепенно стали сворачиваться коммунальные и социальные программы. В Пыталовском районе, как и везде в России, собирают деньги и вещи для армии. 29 октября прошел концерт «Пыталово своих не бросает»: все средства от продажи билетов, по 200 рублей за штуку, пойдут «на закупку необходимых вещей для наших земляков-военнослужащих», пообещали организаторы. Горожане недовольно бурчат под сообщением с заголовком «Единая Россия» собрала более 1 млрд рублей за месяц для помощи участникам СВО»: «То есть всем миром собираем, а по словам получается, только «Единая Россия» и помогает, бред».
Вице-спикер областного собрания депутатов Игорь Дитрих отправил на фронт из Пыталово несколько штук бензопил, а Пыталовский мясокомбинат – полторы тысячи банок тушенки. Достанется ли хоть одна банка мужу Елены Михайловой, она не знает.
– Не нужна нам их тушенка. Они отбирают кормильца, самое дорогое, – говорит она. – Кто нас кормить сейчас будет? Он уходит. А у нас двое сыновей, кто их растит будет? За старшего, 17-летнего, тоже боюсь. Не нужно мне никакой свадьбы. Ничего не нужно. Лишь бы все это закончилось. Мы хотим жить, как раньше, – говорит Михайлова.
«Он на войну едет»
К скоропалительным свадьбам в разных регионах относятся по-разному. В Котласе Архангельской области отказываются регистрировать браки по ускоренной схеме, а в Кузбассе, наоборот, невест доставляют к женихам спецрейсом.
На пути новобрачных возникает препятствие в виде действующего законодательства: лица, подавшие заявление на вступление в брак, должны оформить свои отношение в течение месяца. В загсе Котласа отказались принять заявление от сына местной жительницы Ларисы Соловьевой. «Чиновники не учитывают сегодняшнее положение людей», пожаловалась она корреспонденту Север.Реалии.
– Мой сын только вчера узнал, что 17 октября он уходит по мобилизации – ему вручили повестку, – говорит Соловьева. – Они сразу с невестой побежали в загс. Но оттуда их развернули, сказали, что нужно ждать целый месяц и записываться заранее на бракосочетание. Сын, что, в пионерский лагерь, что ли, едет? Он на войну едет! А чиновники отказываются работать по-военному. После настойчивых просьб и звонка из военкомата заявление у сына приняли. Имя своего сына не назову, не надо знать врагу. И потом я не думаю, что он – молодожен, у него уже родилось двое детей, его как-то по-другому надо называть, но никак не «молодожен». Я очень переживаю за него.
Некоторые мужчины, так и не дождавшись своей очереди в местных загсах, уходят по повесткам, но потом пробуют отпроситься на собственную свадьбу у командира части. Так сделал еще один житель города Котласа Антон Пинежанинов, которого направили в одну из воинских частей в районе Ленинградской области. Дома у него остались двое сыновей, 6 и 14 лет. Мария, мать его детей, решила поехать в часть, и они зарегистрировали свой брак в одном из Санкт-Петербургских загсов. Такие браки губернатор Санкт-Петербурга Александр Беглов приказал регистрировать в течение суток.
Региональные власти не упускают случая сделать из свадеб мобилизованных пиар-кампании, транслируя в местных СМИ «радостные события».
Губернатор Кузбасса Сергей Цивилев лично контролировал доставку невест к мобилизованным из региона кузбассовцам, которых в срочном порядке перевезли к месту дислокации в Омск. Правительство региона выделило для этих целей специальный автобус. Напутствуя невест, Цивилев сказал: «Вы едете не только с миссией зарегистрировать отношения, вы еще едете с миссией поднять настроение нашим ребятам». Сам губернатор, женатый на двоюродной племяннице Владимира Путина Анне, о своих мобилизованных родственниках ничего не рассказывал.
Бедняков забирают чаще
Данные региональных управлений ЗАГС о свадьбах, проведенных с начала объявления мобилизации, позволяют сделать несколько любопытных наблюдений, говорит экономист Татьяна Михайлова, преподаватель Российской экономической школы, которая сейчас работает в университете штата Пенсильвания (США).
– На самом деле, главный вывод, прежде всего, географический: мобилизовали больше всего на Дальнем Востоке и в Сибири, – говорит Михайлова. – Из Новгородской, Мурманской областей и других северных регионов мобилизуют чаще, чем из южных областей. Власти стараются призывать меньше людей в тех регионах, которые находятся ближе к украинской границе, где сложились родственные, деловые связи, которые, как правило, возникают всегда больше в приграничных регионах. Власти опасаются братания, но точно говорить об этом не приходится, это одна из гипотез. В 2014 году тоже посылали в Украину воевать танкистов из Бурятии и из других этнических регионов, чтобы минимизировать возможные осложнения. Также на основе свадебной статистики прослеживается еще один очень четкий вывод: власти стараются призвать людей из экономически отсталых регионов. Бурятия, Еврейская автономная область, Тува, Амурская область – это не самые богатые регионы, и они в лидерах по призыву.
Население крупных регионов стараются не сердить, предполагает экономист. Чем крупнее и богаче областной центр, тем меньше мобилизованных оттуда. В этом отношении показателен Пермский край по сравнению с соседней Свердловской областью, где больше всего мобилизованных.
– Там, где бедные регионы, – больше мобилизованных, – говорит Татьяна Михайлова. – Мурманская область побогаче Карелии, и мы по свадебной статистике видим, что в Карелии больше всего забрали людей по мобилизации, и там соответственно больше всего заключенных браков: Карелия – 2,4 тысяч, Мурманск – 1,9 тысячи, Псков – 800 пар. Немаловажную роль играет и настроение людей. Судя по всему, власти смотрят свои закрытые от общества опросы, анализируют и на основе этого принимают решения. В Новгородской области забрали намного больше людей, чем в соседней Псковской области, возможно, потому что учитывались настроения местных жителей. Негативная память о погибших псковских десантников в 2014 году во время войны в Украине, здесь сыграла, возможно, ключевую роль.
«Не верю, что он вернется»
У Анны Васильевой и ее мужа Алексея из карельского города Костомукша разные взгляды на войну, но это не помешало им узаконить отношения в срочном порядке. В Костомукше поженились за сентябрь 34 пары, плюс подано еще 57 заявлений – это рекорд для города после 1980-х годов.
– Мы все время искали любовь, но ни у него, ни у меня ничего не получалась. У него была неудачная женитьба, я два раза замуж выходила – разводилась. Когда началась эта мобилизация, я еще не знала, что люблю его, мы просто общались и говорили о своих делах, – рассказала Анна Васильева. – Но вот ему пришла повестка – нас обоих переклинило, вернее, щелкнуло что-то, и мы поняли, что любим друг друга. Я приехала к нему в Тверь. Его отпустили из части, мы пошли в центральный тверской загс, показали повестку и расписались. Правда, очередь была очень длинной. Долго стояли. Было душно и не по себе. Все вокруг были в белом, а мы оба во всем черном – брюки, водолазки…
Молодожены так оделись потому, что оба любят старинные мотоциклы.
– После росписи зашли в тверской байкерский клуб, где стоит немецкий раритетный мотоцикл, – продолжает новобрачная. – Заказали копченой колбаски. Выпили пива. Там прямо в зале стоит немецкий трофейный мотоцикл. Я мужу показывала на этот мотоцикл, говорила, что есть в мире много прекрасных вещей, лучше, чем война, где погибают. Пыталась его отговорить, чтобы он не шел воевать. Чтобы убежал в Грузию или спрятался на время, как мужики в одной древне из Карелии, которые все ушли за клюквой. Но мой отказался. У него и у меня очень разные взгляды на жизнь, на происходящее. Им в части сейчас очень сильно «промывают» мозги опытные инструкторы из «ЧВК Вагнера». Они им говорят, чтобы они подрывали себя гранатой, если возникает угроза плена. А плен – «это ужасно, будут медленно отрезать руки-ноги». Но я его убеждаю, что, если он себя подорвет гранатой, то лишит себя хоть малейшего, но шанса на жизнь. Если попадет в плен, то будет хоть какая-то вероятность, что он вернется живым. Плюс «вагнеровцы» еще инструктируют, как вести себя с украинскими жителями: ничего не брать из их рук, никаких пирожков, булочек, воду, поскольку «там может быть яд». Я мужу говорю, что, если люди так к ним относятся, то, может быть, они действительно русским не рады. Но его не переубедить. Он хочет воевать. Подготовки у них почти не было. Они только один раз выезжали на полигон, расстреляли два автоматных «рожка» и все. Единственное, чему их научили очень хорошо, – это строиться, сказал муж.
С мужем Анна Васильева прощалась трижды. Первый раз приехала вместе с его родителями в воинскую часть в поселке Сахарово Тверской области, где он был вместе с другими мобилизованными. Они попрощались, но на следующий день их на фронт не отправили. Также было и во второй раз. И только в третий раз мобилизованных наконец отправили в Украину. Присягу они не принимали, говорит Анна, и поэтому солдатами не считаются.
– Я ему сказала на прощание, чтобы он оставался человеком, что бы ни случилось, не надо никого мучить, если попадется украинец ему в плен, – говорит Васильева. – Я проводила его и не верю, что он вернется, хотя ему все время говорю по телефону, что дождусь и что он обязательно вернется. Но у меня нет никакой уверенности в том, что он останется прежним, хорошим, добрым мальчиком, которого я знала много лет.
Новобрачные ждут с тревогой как проводов на войну, так и встреч оттуда. По опыту психологов и ветеранов прежних боевых действий, люди возвращаются, кому повезет остаться в живых, совершенно другими.
– Бойцы – все патриоты. Неважно, какая власть, мы умрем за Родину. Быть именно солдатом – это есть момент истины. Мы умрем не за власть, а за свою страну. Ребята, что погибают там, в Украине – они герои, а власть – нет, – говорит «афганец» Илья Мамеделеев, бывший командир 4-й роты второго батальона 180-го полка в Кабуле. – Я все-таки офицер, прошел две войны – афганскую и югославскую, 1991 года. Я знаю, как ребята прижились потом, когда вернулись обратно. Очень сложно возвращаться с армии. Другими все возвращаются. Если человек был на боевых действиях, а особенно командиром, у него будут свои постулаты по отношению к обществу, к семье. Все ветераны боевых действий будут чужими. Бесполезно их менять, у них никогда не изменится мораль, поведение в обществе. Если с любимой женщиной солдат остается, то дай бог этой женщине мужества воспринимать его таким, какой он есть. У меня было тяжелое ранение, я остался без любимой женщины, хотя мы 20 лет прожили. Она меня не удержала, я не сужу, тяжелое ранение не всеми терпится. Не верьте никому, что человек останется прежним. Вы уже его не вернете таким, каким он был раньше. Мы никогда не вернемся. Мы для вас – чужие.
Форум