Исследования, проведенные российскими социологами – как контролируемыми государством, так и независимыми, – показывают рост рейтинга президента Владимира Путина после вторжения в Украину 24 февраля. Опросы демонстрируют также одобрение действий российского правительства. Почему в действительности эта поддержка может быть не такой прочной?
Вечерние выпуски новостей на российском государственном телевидении состоят сейчас сплошь из триумфальных прокламаций о ходе «специальной военной операции» в Украине. В сообщениях практически нет публичных упоминаний о растущем числе потерь среди российских военных. Каналам и газетам запрещено даже использовать слова «война» или «вторжение» при описании происходящего. Телевидение транслировало в прямом эфире речь президента Владимира Путина с призывом взяться за оружие перед ревущей и размахивающей флагами толпой на стадионе 18 марта.
Результаты опроса общественного мнения, проведенного государственным центром через шесть недель после начала войны на фоне усиливающейся кампании дезинформации, указывают на всплеск поддержки Путина.
Свидетельства такого всплеска, однако, были также выявлены в ходе опроса, который провел на прошлой неделе один из самых авторитетных независимых российских социологических центров, «Левада». Людей, которые ищут признаки усталости России от Путина, опрос «Левады» разочаровал.
Но ученые, социологи и внимательные наблюдатели за российскими социальными трендами усмотрели в результатах опроса «Левады» нечто другое – нежелание или даже боязнь россиян говорить откровенно и честно.
В опубликованном 6 апреля докладе исследователи Лондонской школы экономики пишут, что выявили «фальсификацию предпочтений» в российских опросах общественного мнения. Они пытались узнать, скрывают ли респонденты свои истинные взгляды, отвечая на вопросы политического характера, в частности касающиеся одобрения Путина, правительства или ведения войны.
«Хорошо известно, что страх перед репрессиями может привести к фальсификации предпочтений – то есть к тому, что люди публично поддерживают позиции, которые они лично не разделяют, – но показать, что этот задействован механизм, непросто, — отмечают исследователи Филипп Чапковски и Макс Шауб. – В конце концов, люди вряд ли скажут, скрывают ли они свои истинные предпочтения или нет, если они вообще решатся раскрыть эти предпочтения».
В своем эксперименте исследователи использовали разработанный в России социологический онлайн-инструмент под названием «Толока». Они набрали три тысячи взрослых респондентов и разработали список вопросов. Их спрашивали, поддерживают ли они одну или несколько из четырех практик: однополые браки, ограничения на аборты, войну в Украине и денежные выплаты бедным россиянам.
Респондентов не просили указать, какую практику они поддерживают; их спрашивали лишь, сколько пунктов они поддерживают.
В этом опросе, который был проведен 4 апреля, – среди социологов такой опрос называют «экспериментом со списком», – половине респондентов был дан список из трех пунктов, при этом вопрос о войне в Украине был опущен; другой половине был дан список из четырех пунктов, в который входил вопрос о войне в Украине.
Исследователи также задали прямой вопрос «Поддерживаете ли вы войну?», на который можно было ответить «да» или «нет».
Результаты показали, что 68 процентов россиян на прямой вопрос «Поддерживаете ли вы войну?» ответили положительно. Однако при «эксперименте со списком» поддержка войны упала до 53 процентов.
«Говорят ли россияне правду, когда их спрашивают о поддержке войны?, – написали исследователи. – Основываясь на нашем эксперименте, мы можем с уверенностью заключить: нет».
«Россияне, по крайней мере вошедшие в нашу выборку, явно скрывают свое истинное отношение к войне», – заявили они
Искаженное восприятие
Большинство россиян, похоже, не обладают полным представлением о войне в Украине, где ситуация, судя по всему, складывается не в пользу российских войск.
Российские части ушли из-под Киева, который считался главной целью Кремля в первые дни войны. Они не взяли под контроль ни один крупный город, в том числе Мариуполь, страдающий от безжалостной осады, которая опустошила портовый город.
Число погибших российских военных не публикуется, потери не обсуждаются. Украинские военные утверждают, что в стране было убито 18 с половиной тысяч россиян, в то время как американская и западная разведка говорят, что погибло более 10 тысяч.
В последний раз официальные данные Россия приводила 25 марта, тогда министерство обороны сообщило о 1351 погибшем.
Через два дня после публикации опроса «Левады» Сэм Грин, директор российской программы в Лондонском Королевском колледже, раскритиковал в сообщении в Twitter’е социсследование, заявив, что россияне скрывают свои истинные чувства и что «Левада-центр» должен был опубликовать «коэффициент предоставления ответов», то есть данные о том, какой процент респондентов отказался от участия.
«Левада-центр» и его директор Денис Волков не ответили на электронные письма и сообщения РСЕ/РС с просьбой прокомментировать ситуацию.
В онлайн-дискуссии, организованной 5 апреля базирующимся в Нью-Йорке Советом по международным отношениям, Волков сказал, что социологи задолго до войны фиксировали явные признаки того, что российское общественное мнение склоняется в сторону Кремля.
«Я думаю, что эти цифры не должны вызывать удивления, потому что еще до начала конфликта, в конце февраля, у нас уже были основные счетчики отношения к нему», – сказал он.
В январе Волков заявил, что на фоне наращивания российской военной мощи у границ Украины россияне не требовали войны, «но они морально были к ней готовы».
Волков также провел параллель с 2014 годом, когда поддержка Путина резко возросла после аннексии Крыма, но он также отметил, что поддержка Путина не является всеобщей.
«Я думаю, важно иметь в виду, что нет монолитной поддержки, как с этой военной операцией, так и с Путиным, – сказал Волков, – Около половины поддерживает, то есть половина россиян поддерживает его более или менее безоговорочно, а примерно одна треть испытывает некоторые сомнения. Иногда респонденты говорят: "Мне не нравится то, что происходит, но в таких ситуациях нужно быть патриотом"».
Лондонские исследователи также говорят, что шансы на смену режима больше зависят от общественного мнения внутри страны, чем от давления извне. И отмечают вместе с тем, что не все россияне, которые против войны, выступают также и против Путина.
«Выступать против войны – это не то же самое, что выступать против Путина, высокий уровень поддержки которого вполне может быть реальным, – заявили они. – Более того, крайне тревожит тот факт, что большое количество россиян поддерживают вторжение, даже когда им предоставляется возможность раскрыть свои истинные личные предпочтения».
