Международная правозащитная организация «Агора» выпустила доклад «Сотня российских разоблачителей». По данным «Агоры», в России стремительно растет число разоблачителей – людей, публично раскрывающих информацию о различных нарушениях и злоупотреблении властью.
Речь идет только о так называемых внутренних разоблачениях, когда человек узнает информацию благодаря своему служебному положению. При этом сами разоблачители все чаще подвергаются уголовным преследованиям, а вся информация засекречивается.
Предсмертное видео
«Почему я решил это сделать? Потому что мне это просто надоело. Я устал», – говорил в своем предсмертном видеопослании 34-летний Ильгизар Ишмухаметов. Он был следователем МВД Орджоникидзевского района Уфы
«Ради «прогноза», про который говорят, что прогнозов в системе МВД нет, что мы от этого ушли. Но на самом деле это не так. Ежемесячно нам ставят прогноз, и, если мы его не выполняем, начальник следствия начинает спрашивать за это. Она нас пытается загрузить, чтобы мы в любом случае выполнили этот прогноз», – жаловался он на якобы отмененную, но по-прежнему работающую «палочную» систему внутри МВД.
«Прогнозы», о которых он говорит – это количество расследованных дел, которое обязаны ежемесячно отработать следователи. И все это – без выходных, под постоянным давлением со стороны руководства.
«Если следствие останется таким, какое оно сегодня, там вообще не стоит работать. До свидания», – завершил свое обращение следователь.
Для Ильгизара эта история закончилась, едва он остановил запись. Чаще всего с публикации видеоролика для разоблачителей все только начинается.
Согласно докладу правозащитной группы «Агора», лишь 8 из 100 случаев публичного раскрытия информации обошлись без последствий для источника.
Чаще всего людей увольняли с работы – 39 случаев из 100. В 18 случаях разоблачители становились фигурантами уголовных дел. Иногда (в 5 случаях) к ним даже применялось насилие или оказывалось иное давление. По большему числу случаев данных нет.
Переутомление, тайная запись, психушка
«Роман Евгеньвич, давайте мы с вами поговорим, как человек с человеком. – Мне некогда говорить, у меня совещание рабочее».
Кинолог МВД Оксана Семыкина больше месяца провела в психиатрическом стационаре – она часто критиковала руководство за бесчеловечное отношение к сотрудникам и невыносимый график работы. Разговор с начальником она записывала на диктофон.
– Дмитрий Геннадьевич, если я вам за заранее отработанное время, которое было в мае-апреле, вот сейчас принесу рапорты на отгул, вы мне их подпишете?
– Нет.
– Почему?
– Потому что такое отношение.
– Почему?
– Потому что не хочу.
– Как это не хочу? Я работала в выходной день!
– И что?
Допинг и бегство
Бегун Андрей Дмитриев рассказал немецкому телеканалу ARD об употреблении допинга российскими спортсменами. Ему прошлось уехать из страны после того, как его сначала уволили из двух тренировочных центров, а потом пришли из военкомата.
«Мне очень не нравится, что все атлеты в России молчат, никто не хочет решать эту проблему», – говорил он в интервью ARD.
Половина случаев разоблачений, изученных «Агорой», связаны с силовыми структурами и медициной. И количество публичных выступлений растет – достигнув рекордного числа в 2017 году. Связано это не только с доступностью интернета, но и с широкой оглаской, которую он гарантирует.
«Может быть, настала та ситуация, когда уже «не могу молчать». Все настолько плохо, что единственным выходом зачастую кажется такого рода заявление, обращение за помощью. Сейчас люди стали понимать, что зачастую огласка, привлечение общественного внимание становится единственной защитой, которая не позволит по-тихому решить вопрос, закрыть, уволить, посадить», – считает юрист «Агоры» Дамир Гайнутдинов.
Но вот чего не гарантируют ни Интернет, ни закон – это спокойной жизни информаторам после разоблачения. Хотя 60 государств имеют в своих законах положения о защите лиц, сообщающих о нарушениях. И Россия в их число не входит.
